Жены императора Петра I. Биография Евдокии Лопухинойпервой жены Петра I Великого Происхождение и семья

Царица Евдоки́я Фёдоровна урожденная Лопухина (при рождении Прасковья Илларионовна , в иночестве Елена ; 30 июня [9 июля ] 1669 год - 28 августа [7 сентября ] 1731 год) - царица, первая супруга Петра I (с 27 января до ), мать царевича Алексея , последняя русская царица и последняя царствующая равнородная неиноземная супруга русского монарха.

Биография

Рисунок, расположенный в начале «Книги любви знак в честен брак», преподнесённой в 1689 г. в качестве свадебного подарка Петру Первому.

Была выбрана в качестве невесты царицей Натальей Кирилловной без согласования этого вопроса с 16-летним женихом. К той мысли, что сыну пора жениться, мать натолкнула новость о том, что Прасковья Салтыкова ждёт ребёнка (через 2 месяца после венчания Петра с Лопухиной была рождена царевна Мария Ивановна). Наталью Кирилловну в этом браке прельщало то, что хотя род Лопухиных , входивший в число союзников Нарышкиных, был захудалым, но многочисленным, и она надеялась, что они будут стоять на страже интересов её сына, будучи популярными в стрелецких войсках. Хотя шли разговоры о женитьбе Петра на родственнице Голицына, Нарышкины и Тихон Стрешнев воспрепятствовали этому.

Венчание Петра I и Лопухиной состоялось 27 января 1689 в церкви Преображенского дворца под Москвой. Событие было знаковым для тех, кто ждал, когда Пётр сменит правительницу Софью, «так как по русским понятиям, женатый человек считался совершеннолетним, и Пётр в глазах своего народа получил полное нравственное право избавить себя от опеки сестры» .

Евдокия была воспитана по старинным обычаям Домостроя, и не разделяла интересы прозападного мужа. На её сестре Ксении с 1691 г. был женат Борис Иванович Куракин . Он оставил описание Евдокии в «Гистории о царе Петре Алексеевиче» : «И была принцесса лицом изрядная, токмо ума посреднего и нравом не сходная к своему супругу, отчего всё счастие своё потеряла и весь род свой сгубила… Правда, сначала любовь между ими, царём Петром и супругою его, была изрядная, но продолжалася разве токмо год. Но потом пресеклась; к тому же царица Наталья Кирилловна невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем её в несогласии, нежели в любви. И так дошло до конца такого, что от сего супружества последовали в государстве Российском великие дела, которы были уже явны на весь свет…» Род же Лопухиных, вскоре после свадьбы оказавшийся «на виду» придворной жизни, он характеризует так: «… люди злые, скупые ябедники, умов самых низких и не знающие нимало в обхождении дворовом… И того к часу все их возненавидели и стали рассуждать, что ежели придут в милость, то всех погубят и государством завладеют. И, коротко сказать, от всех были возненавидимы и все им зла искали или опасность от них имели».

От этого брака в течение трёх первых лет родились трое сыновей: младшие, Александр и Павел, умерли во младенчестве, а старшему, царевичу Алексею , родившемуся в 1690 году , была суждена более роковая судьба - он погибнет по приказу своего отца в 1718 году.

Пётр быстро охладел к жене и с 1692 года сблизился в Немецкой слободе с Анной Монс . Но пока была жива его мать, царь не демонстрировал открыто антипатии к жене. После смерти Натальи Кирилловны в 1694 году, когда Пётр уехал в Архангельск , он перестал поддерживать с ней переписку. Хотя Евдокию ещё называли царицей, и она жила с сыном во дворце в Кремле, но её родственники Лопухины, занимавшие видные государственные посты, попали в опалу. Молодая царица стала поддерживать общение с лицами, недовольными политикой Петра.

Постриг

В 1697 году, перед самым отъездом царя за границу, в связи с открытием заговора Соковнина, Цыклера и Пушкина были сосланы отец царицы и его два брата - бояре Сергей и Василий, воеводами подальше от Москвы. В 1697 году Пётр, находясь в Великом посольстве , из Лондона письменно поручил своему дяде Льву Нарышкину и боярину Тихону Стрешневу , а также духовнику царицы уговорить Евдокию постричься в монахини (по обычаю, принятому на Руси вместо развода). Евдокия не согласилась, ссылаясь на малолетство сына и его нужду в ней. Но по возвращении из-за границы 25 августа 1698 года царь поехал сразу к Анне Монс.

Побывав в первый день у любовницы и навестив ещё несколько домов, царь лишь через неделю увиделся с законной женой, причём не дома, а в палатах Андрея Виниуса, главы Почтового ведомства. Повторенные уговоры не увенчались успехом - Евдокия отказалась постригаться, и в тот же день попросила о заступничестве патриарха Адриана, который заступился за неё, но безуспешно, лишь вызвав ярость Петра. Через 3 недели её повезли под конвоем в монастырь . (Существуют указания, что он вообще хотел её сначала казнить, но был переубеждён Лефортом).

23 сентября 1698 года её отправили в Суздальско-Покровский монастырь (традиционное место ссылки цариц), где она была пострижена под именем Елены. Архимандрит обители не согласился постричь её, за что был взят под стражу. В Манифесте, позже изданном в связи с «делом царевича Алексея», Пётр I сформулировал обвинения против бывшей царицы «…за некоторые её противности и подозрения». Стоит отметить, что в том же 1698 году Пётр постриг двух своих сводных сестёр Марфу и Феодосию за сочувствие к свергнутой царевне Софье .

Через полгода фактически оставила монашескую жизнь, став жить в монастыре как мирянка , и в 1709-10 вступила в связь с майором Степаном Глебовым , приехавшим в Суздаль для проведения рекрутского набора, которого ввёл к ней её же духовник Фёдор Пустынный.

Из признательного письма Евдокии к Петру: «Всемилостивейший государь! В прошлых годах, а в котором не упомню, по обещанию своему пострижена я была в суздальском Покровском монастыре в старицы и наречено мне было имя Елена. И по пострижению в иноческом платье ходила с полгода; и не восхотя быть инокою, оставя монашество и скинув платье, жила в том монастыре скрытно, под видом иночества, мирянкою…»

По некоторым указаниям, Глебовы были соседями Лопухиных, и Евдокия могла знать его с детства .

Из письма Евдокии к Глебову: «Свет мой, батюшка мой, душа моя, радость моя! Знать уж злопроклятый час приходит, что мне с тобою расставаться! Лучше бы мне душа моя с телом разсталась! Ох, свет мой! Как мне на свете быть без тебя, как живой быть? Уже моё проклятое сердце да много послышало нечто тошно, давно мне все плакало. Ах мне с тобою, знать, будет роставаться. Уж мне нет тебя милее, ей-Богу! Ох, любезный друг мой! За что ты мне таков мил? Уже мне ни жизнь моя на свете! За что ты на меня, душа моя, был гневен? Что ты ко мне не писал? Носи, сердце моё, мой перстень, меня любя; а я такой же себе сделала; то-то у тебя я его брала» ..."

Дело царевича Алексея

Суздальский Покровский монастырь

Сохранялось сочувствие к сосланной царице. Епископ Ростовский Досифей пророчествовал, что Евдокия скоро опять будет царицей и поминал её в церквах «великой государыней». Предрекали также, что Пётр примирится с женой и оставит недавно основанный Петербург и свои реформы. Всё это открылось из т. н. Кикинского розыска по делу царевича Алексея в 1718 году, во время суда над которым Пётр узнал про её жизнь и отношения с противниками реформ. Было открыто её участие в заговоре. В Суздаль для розыска был прислан капитан-поручик Скорняков-Писарев, который арестовал её вместе со сторонниками.

3 февраля 1718 года Пётр даёт ему повеление: «Указ бомбардирской роты капитан-поручику Писареву. Ехать тебе в Суздаль и там в кельях бывшей жены моей и ея фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительныя, по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привести с собою купно с письмами, оставя караул у ворот» .

Скорняков-Писарев застал бывшую царицу в мирском платье, а в церкви монастыря обнаружил записку, где её поминали не инокиней, а «Благочестивешей великой государыне нашей, царицей и Великой княгиней Евдокией Фёдоровной», и желали ей и царевичу Алексею «благоденственное пребывание и мирное житие, здравие же и спасение и во все благое поспешение ныне и впредь будущие многие и несчётные лета, во благополучном пребывания многая лета здравствовать» . .

Царевич Алексей, единственный выживший сын Евдокии

На допросе Глебов показал «И сошёлся я с нею в любовь через старицу Каптелину и жил с нею блудно». Старицы Мартемьяна и Каптелина показали, что своего любовника «инокиня Елена пускала к себе днём и ночью, и Степан Глебов с нею обнимался и целовался, а нас или отсылали телогреи кроить к себе в кельи, или выхаживали вон». Проводивший обыск гвардии капитан Лев Измайлов нашёл у Глебова 9 писем царицы. В них она просила уйти с военной службы, и добиться места воеводы в Суздале, рекомендовала, как добиться успеха в различных делах, но главным образом, они были посвящены их любовной страсти. Сама Евдокия показала: «Я с ним блудно жила в то время, как он был у рекрутского набора, в том и виновата». В письме к Петру она призналась во всём и просила прощения, чтобы ей «безгодною смертью не умереть».

14 февраля Писарев арестовал всех и повёз в Москву. 20 февраля 1718 года в Преображенском застенке состоялась очная ставка Глебова и Лопухиной, которые не запирались в своей связи. Глебову ставили в вину письма «цифирью», в которых он изливал «безчестныя укоризны, касающияся знамой высокой персоны Его царского величества, и к возмущению против Его величества народа». Австрияк Плейер писал на родину: «майор Степан Глебов, пытанный в Москве страшно кнутом, раскалённым железом, горящими угольями, трое суток привязанный к столбу на доске с деревянными гвоздями, ни в чём не сознался». Тогда Глебов был посажен на кол и прежде чем умереть, мучался 14 часов. По некоторым указаниям, Евдокию заставили присутствовать при казни и не давали закрывать глаза и отворачиваться.

После жестокого розыска были казнены и другие сторонники Евдокии, прочие были биты кнутом и сосланы. В сочувствии к Евдокии были уличены монахи и монахини суздальских монастырей, крутицкий митрополит Игнатий и многие другие. Игумения Покровского монастыря Марфа, казначея Мариамна, монахиня Капитолина и несколько других монахинь были осуждены и казнены на Красной площади в Москве в марте 1718 года. Собор священнослужителей приговорил и её саму к избиению кнутом, и в их присутствии она была выпорота. 26 июня того же года умер её единственный сын, царевич Алексей. В декабре 1718 года был казнён её брат Лопухин, Абрам Фёдорович.

Умерла в при правлении императрицы Анны Иоанновны , которая относилась к ней с уважением и пришла на её похороны. Перед кончиной последние слова её были: «Бог дал мне познать истинную цену величия и счастья земного». Похоронена в соборной церкви Новодевичьего монастыря у южной стены собора Смоленской иконы Божьей Матери рядом с гробницами царевен Софьи и её сестры Екатерины Алексеевны.

Петербургу быть пусту

«Петербургу быть пусту» (Петербургу пусту быти) - пророчество (заклятие) о гибели новой столицы, будто бы изреченное Евдокией Лопухиной перед отправкой в монастырь - «Месту сему быть пусту!».

Дети

1. Александр Петрович (царевич) ( -).
2. Павел Петрович (царевич) ()

Царица Евдокия Фёдоровна Лопухина (при рождении Прасковья Илларионовна, в иночестве Елена) - первая супруга Петра I (с 27 января 1689 до 1698), мать царевича Алексея, последняя русская царица и последняя равнородная неиноземная супруга русского монарха.

Что мы знаем из истории о Евдокии Лопухиной? Скорее всего, эти сведения будут весьма скудными: первая жена Петра I, потом монахиня, тихо скончавшаяся где-то в монастырях империи. Но в действительности эта женщина обладала сильным характером, умела бороться и пережила всех своих врагов.

Евдокия Фёдоровна Лопухина

По рождению боярышня

9 августа (30 июля) 1669 года в маленьком селе Серебрено, Мещовского уезда родилась Прасковья Илларионовна Лопухина, ставшая впоследствии царицей Евдокией Фёдоровной.

Изменить имя пришлось в статусе царской невесты. При русском дворе была одна Прасковья - супруга Ивана V, соправителя Петра I, Прасковья Салтыкова. По настоянию будущей свекрови Натальи Кириловны Нарышкиной, имя подобрали более благозвучное для русской царицы - Евдокия. Отчество тоже изменили в честь святыни дома Романовых - Феодоровской иконы. (О личных собственных именах у Славяно-руссов Митрополита Евгения, в Трудах Общества истории и древ. росс., ч. III. кн. 1, М. 1826 г.)

Род Лопухиных был далеко не первым в числе дворянских семейств и небогатым, но отличался большим количеством мужчин, которые состояли в государевом войске и пользовались популярностью среди стрелецких отрядов.

Отец Евдокии - Илларион Абрамович Лопухин, полковник, стрелецкий голова, окольничий, также был переименован в Федора Авраамовича. Получил статус боярина, а будучи уже царским тестем, чин ближнего боярина и советника государя.

Евдокия стала последней русской боярышней, вышедшей замуж за русского царя. Она по всем государственным канонам была равной царю, одобренной церковью и народом супругой русского монарха.

Венчание, свадьба Петра Первого и Евдокии Лопухиной

Брак между Петром и Евдокией устраивала мать царя - Наталья Кирилловна. Власть её юного сына необходимо было укреплять. А многочисленный благодарный род Лопухиных, по представлению царицы, должен был плотным кольцом поддерживать царский престол.

Невесту ездила осматривать сама, лично. Убедившись в красоте и отсутствии физических изъянов у девицы, дала согласие на брак. Пётр матушке в 17 лет не перечил, тем более что женатый человек считался на Руси совершеннолетним и способным управлять, а ему очень надоело делить власть с упрямой царевной Софьей и болезненным братом Иваном.

Государева невеста переселилась в Преображенское с роднёй и строго охранялась братьями. Как псы они берегли девицу, боясь порчи и сглаза. Жених видел невесту до свадьбы только один раз.

В столовую палату Преображенского дворца Евдокию привели под руки. Её свадебное платье весило двадцать килограмм. В полуобморочном состоянии от волнения и свадебных приготовлений девушка была не в состоянии тащить на себе такую тяжесть.

Молодым предстоял обряд окручивания. Они сидели рядом на сорока соболях перед накрытым столом. Под молитву священника им расчесывали волосы. Гребень обмакивали в вино. Всем присутствующим раздавали еду со стола и подарки.

Девушки пели, обсыпали молодых хмелем, обмахивали соболями. Старицы надели на невесту фату. Затем, начиналось шествие в храм. Венчание происходило в маленькой деревянной церкви в центре села. После бракосочетания молодые выпили по глотку вина и поцеловались. Теперь Евдокия стала царицей.

Герб рода Лопухиных

На свадебном пире жениху и невесте не полагалось кушать. Они немного побыли с гостями и были торжественно проведены женщинами в опочивальню. Дружка царя, по легенде, Меньшиков, сунул Петру хлеб и курицу, завернутые в скатерть.

Свадебная постель была настолько высокая, что залезть на неё можно было только с помощью специальных скамеек. Это неудивительно, потому что по великокняжескому обряду застилали её необычным убранством: 27 ржаных снопов, на них ковры и перины, сверху шелковая простыня, меховое одеяло и покрывало. В ногах шуба с ковром, в изголовье подушки и шапки.

С утра молодые по обычаю мылись в бане и завтракали одни без гостей. Потом принимали поздравления и приглашали собравшихся на свадебный пир. Торжества продолжались три дня. По царским меркам совсем недолго. В честь венчания Петра и Евдокии, поэт Карион Истомин написал свадебное приветствие «Книга любви знак в честен брак», сохранившееся до наших дней.

Семейная жизнь после свадьбы

Молодая царица хотела размеренной спокойной жизни в Московском царстве. Она была воспитана на женской половине дворянского дома и видела свое счастье в муже, детях. Евдокия совершенно не знала характера семнадцатилетнего Петра. Поначалу помалкивала и проявляла покорность. Мужа постоянно не было дома, зато, слухи о его гулянках и посещениях немецкой слободы заботливые боярыни приносили каждый день. Свекровь, Наталья Кирилловна, винила сноху, за то, что та не могла удержать Петрушу дома. Обвиняла в упрямстве и своеволии.

Борис Иванович Куракин, деверь Евдокии, писавший при жизни Петра жизнеописание царя, характеризовал царицу так:

«И была принцесса лицом изрядная, токмо ума посреднего и нравом не сходная к своему супругу, отчего всё счастие своё потеряла и весь род свой сгубила… Правда, сначала любовь между ими, царём Петром и супругою его, была изрядная, но продолжалася разве токмо год. Но потом пресеклась; к тому же царица Наталья Кирилловна невестку свою возненавидела и желала больше видеть с мужем её в несогласии, нежели в любви. И так дошло до конца такого, что от сего супружества последовали в государстве Российском великие дела, которы были уже явны на весь свет…» .

Три года молодые прожили в относительном счастье. Несмотря на то что Петра почти никогда не было дома, они поддерживали переписку называя друг друга уменьшительными именами: Петрушкой и Дунькой.

Сохранилось несколько писем Евдокии к Петру, от него не одного. В первый счастливый год она писала ему:

«Здравствуй, свет мой, на множе­ство лет! Просим милости, пожалуй, госу­дарь, буди к нам, не замешкав. А я, при милости матушкиной, жива. Женишка твоя Дунька челом бьет…» — В. Н. Балязин. «Пётр Великий и его наследники»

Адресовала свои послания к «лапушке моему». Просила разрешения приехать. Через два года просьб становилось всё меньше, зато увеличивались упреки за то, что не получает в ответ «ни единой строки» и о себе она уже пишет как о «бесщастной» женщине. Горечь строк перемешивалась с ревностью к сопернице.

Евдокия во всём винила Анну Монс - немецкую красавицу, завоевавшую сердце юного царя еще до свадьбы. Петр постоянно навещал ее, когда был в Москве, дарил подарки, купил дом. Злые языки регулярно доносили всё молодой царице. Только поделать она ничего не могла, так как вообще не имела никакого влияния на мужа.

Рождение детей не укрепило супружеские отношения. Евдокия произвела на свет троих сыновей, из которых выжил только царевич Алексей.

Ссылка в монастырь на пострижение

Со смертью свекрови, Евдокия надеялась обрести полноту власти, так как она оставалась единственной русской царицей. Но всё оказалось наоборот. Уважение к матери сдерживало Петра от открытого проявления холодности к жене. Теперь же, после 1694 года, он не только не писал, но и полностью избегал встреч в ней.

Евдокия жила несколько лет в Кремле с сыном. Её содержали как царицу, но с мужем она не виделась. Многочисленная родня Лопухиных, занимавшая большинство должностей при дворе, попали в опалу. Они не в ком не вызывали сочувствия. Куракин так характеризует родню царицы:

«… люди злые, скупые ябедники, умов самых низких и не знающие нимало в обхождении дворовом… И того к часу все их возненавидели и стали рассуждать, что ежели придут в милость, то всех погубят и государством завладеют. И, коротко сказать, от всех были возненавидимы и все им зла искали или опасность от них имели».

Далее, последовала ссылка отца царицы, ее двоих братьев. А через год, в 1697, Пётр из Лондона дал приказ уговорить Евдокию постричься в монахини. Она отвергла это предложение, мотивируя тем, что нужна маленькому сыну. Алексею на то время было семь лет. Но Пётр не намерен был отступать и думать о чувствах других. Вернувшись из Великого посольства в конце лета 1698 года, он открыто проигнорировал правила приличия и поехал сразу к Анне Монс.

С женой была назначена официальная встреча, но царица, опять проявила упрямство в лицо мужу заявив, что быть монашкой не намерена. Евдокия просила заступиться за неё патриарха Московского Андриана, но противодействие в этом вопросе церкви еще более разгневало Петра.

Через три недели после его возвращения, 23 сентября 1698 года, Евдокию насильно увезли в монастырь. Говорят, Пётр хотел даже казнить её за своеволие и неподчинение, но послушался разумного Лефорта, который объяснил, что это вызовет большое недовольство в народе.

Отправляя жену в монастырь, царь желал, чтобы о ней все забыли. Просто взял и вычеркнул её из жизни собственной волей. Вот так разошлись судьбы двух человек в разные стороны: Пётр Великий, на выстроенном своими руками фрегате, уплыл в новую Российскую империю, Евдокия осталась на скромной лодочке в Московском царстве.

В Суздальско-Покровский монастырь ссылали всех неугодных власти великих княгинь. В этом же году по приказу Петра здесь стали монахинями Феодосия и Марфа - единокровные сёстры царя. Их вина состояла в любви к опальной царевне Софье.

1698 год стрелецкого бунта был очень тяжелым для страны. Все, кто открыто не поддержал Петра становились его врагами. Семья при этом не была исключением.

Архимандрит монастыря отказался насильно постригать Евдокию, за что и поплатился жизнью. Она всё-таки была пострижена и опять переименована в инокиню Елену.

Как еще можно было унизить нежеланную царицу? Её полностью лишили содержания. Евдокия вынуждена была просить помощи у своей родни:

«Здесь ведь ничего нет: всё гнилое. Хоть я вам и прискушна, да что же делать. Покамест жива, пожалуйста, поите, да кормите, да одевайте, нищую» — В. Н. Балязин. «Пётр Великий и его наследники»

Поступок царя вызвал обсуждение в обществе. Это отзыв князя Михаила Михайловича Щербатова, писавшего в «Записке о повреждении нравов в России»:

«Со всем почтением, которое я к сему великому в монархах и великому в человеках в сердце своем сохраняю… не могу я удержаться, чтобы не охулить развод его с первою его супругой, рожденной Лопухиной, и второй брак по пострижении первой супруги, с пленницею Екатериною Алексеевною; ибо пример сей нарушения таинства супружества, ненарушимого в своем существе, показал, что без наказания можно его нарушать»

Неудивительно, что вокруг Евдокии Фёдоровны стали собираться те, кто страстно желал возвращения Московского царства, недовольные стремительными реформами царя.

Царевич Алексей жалел мать и как предоставлялась возможность навещал её. Но оба хорошо понимали, что Пётр очень недоволен их отношениями, поэтому часто видеться не могли.

Алексей Петрович Романов

Евдокия Лопухина и Степан Глебов

Через полгода после пострига Евдокия приняла решение оставить монашеское поприще. Осуждения за это ей не было, так как все знали, что постриг был навязан насильно и даже проведён тайно не по обычаю в церкви, а в темной и тесной келье.

По неизвестным причинам содержание царицы улучшилось. Она переехала в личные комнаты на территории монастыря. Для нее готовили два повара. На праздники к её ручке припадали городские чиновники и родовитые дворяне. Несли подарки. Евдокия принимала гостей и щедро угощала. В услужении у неё были шесть девушек, старицы, монахини и даже вернулся любимый карла Терентьев.

Она вела жизнь достойную, тихую и питала надежду вернуться к мужу. Ездила по монастырям. Находила сочувствие среди руководителей церкви. Выслушивала пророчества епископа Досифея, что вскоре помирится с мужем и станет «великой государыней». Верила ли этому Евдокия трудно сказать. Но такие разговоры не могли не согревать её сердце.

Со Степаном Глебовым, майором рекрутского набора в Суздале, Евдокию познакомил Федор Пустынный её духовник. Она сначала отвергала их встречу, но приближенные уговорили принять бравого офицера, мотивируя тем, что он родственник уважаемого Евдокией ростовского епископа Досифея. Евдокии на то время был 41 год, Глебову 38. Стоит ли удивляться, что их отношения быстро стали любовными.

Расследование и пытки по приказу царя

В доказательство приводят письмо, якобы найденное в ходе следствия от Евдокии к Глебову, но В. Козляков, историк, в своей книге «Царица Евдокия, или плач по Московскому царству» оспаривает этот факт и утверждает, что такое письмо Евдокия могла писать только Петру:

«Забыл скоро меня. Не умилостивили тебя здесь ничем. Мало, знать лице твое и руки твои и все члены твои и суставы рук и ног твоих, мало слезами моими…. не умели угодное сотво­рить…. свет мой, батюшка мой, душа моя, ра­дость моя, знать уже злопроклятый час прихо­дит, что мне с тобою разставаться. Лучше бы мне, душа моя с телом разсталась. Ох! свет мой!… Как мне на свете быть без тебя! Как живой быть! И так Бог весть, каково ты мне мил! Уже мне нет тебя милее, ей Богу. Ох, любезный друг мой, за что ты мне таково мил! Носи, сердце мое, мой перстень, меня люби, а я такой же себе сделала…. а тебя до смерти не забуду; никогда ты из ра­зума не выдешь. Ты, мой друг, не забудешь ли меня, а я тебя ни на час не забуду…. Как мне будет твою любовь забыть, так жить без тебя, душа моя! Что ты меня покидаешь, кому меня вручаешь, ох друг, ох свет мой!»

Глебов понимал, что их связь будет открыта и стал удаляться от Евдокии, но было уже поздно. Сердечное увлечение бывшей жены Петру преподнесли как заговор. А ему это было выгодно, чтобы оправдать заточение непослушной и неверной прелюбодейки перед народом. 10 февраля 1718 года по личному указу царя монастырь был окружен солдатами.

«Указ бомбардирской роты капитан-поручику Писареву. Ехать тебе в Суздаль и там в кельях бывшей жены моей и ея фаворитов осмотреть письма, и ежели найдутся подозрительныя, по тем письмам, у кого их вынул, взять за арест и привести с собою купно с письмами, оставя караул у ворот» — Колпакиди А. И. Серяков М. Л. «Щит и меч»

Всех слуг и прислужниц арестовали. Было найдено злополучное любовное письмо, а также записки, где к Евдокии обращались не как к монахине:

«Благочестивейшей великой государыней нашей, царицей и Великой княгиней Евдокией Фёдоровной», и желали ей и царевичу Алексею «благоденственное пребывание и мирное житие, здравие же и спасение и во все благое поспешение ныне и впредь будущие многие и несчётные лета, во благополучном пребывания многая лета здравствовать» — В. Н. Балязин. «Пётр Великий и его наследники»

По делу задержали 150 человек. Все они, вместе с опальной царицей, были доставлены в Москву. В дороге, очевидно под диктовку, Евдокия писала мужу письмо:

«Всемилостивейший государь! В прошлых годех, а в котором, не упомню, при бытности Семена Языкова, по обещанию своему, пострижена я была в Суздальском Покровском монастыре в старицы, и наречено мне было имя Елена. И по пострижении, в иноческом платье, ходила с полгода, и не восхотя быть инокою, оставя монашество, и скинув платье, жила я в том монастыре скрытно, под видом иночества, мирянкою. И то мое скрытие объявилось чрез Григорья Писарева. И ныне я надеюся на человеколюбивыя вашего величества щедроты, припадая к ногам вашего величества, прошу милосердия, того моего преступления о прощении, чтоб мне безгодною смертию не умереть. А я обязуюсь по прежнему быть инокою и пребыть в иночестве до смерти своея и буду Бога молить за тебя государя. Вашего величества нижайшая раба, бывшая жена ваша Авдотья».

Но повинная Петру была не нужна. Всех без исключения допрашивали с пристрастием, секли кнутом, вырывали ноздри, отрезали головы.

Стало известно о переписке Евдокии с её опальным братом Авраамом Лопухиным, который после следствия был казнён. С Марией Алексеевной , сестрой Петра, запертой в крепости Орешек. Свидетель, сын царевны, который якобы слышал от Евдокии такие слова:

«.. царевна Марья Алексеевна, ..по многим разговорам, пришла речь до матери моей. (…) Еще де сказывала, что Питербурх не устоит за нами: „Быть-де ему пусту; многие-де о сём говорят»

Степан Глебов на допросе якобы говорил:

«И сошёлся я с нею в любовь через старицу Каптелину и жил с нею блудно».

Прислужницы ничего не утаивали:

«инокиня Елена пускала к себе днём и ночью, и Степан Глебов с нею обнимался и целовался, а нас или отсылали телогреи кроить к себе в кельи, или выхаживали вон».

Евдокии с Глебовым устроили очную ставку. Их поставили на одну доску во дворе тюрьмы в Преображенском и заставили царицу прилюдно рассказать об их связи. Она приняла на себя всю вину и подписала документы. Глебов же вел себя по-другому. Об этом свидетельствует адъютант Петра, очевидец событий, Вельбоа:

«Среди ужасных пыток, которыя Глебов терпел, по воле и в присутствии самого царя, шесть недель сряду, чтобы исторгнуть у оговореннаго признание, он твердо защищал честь и невинность Евдокии».

Казнь Степана Глебова

Его посадили на кол и заставили Евдокию смотреть, как умирает возлюбленный. Ни отвернуться. ни закрыть глаза ей не было позволено.

Пётр сделал последнюю попытку добиться признания Глебова и подошёл к умирающему с предложением признаться, ведь скоро суд Божий, на что получил холодный ответ:

«Ты сколько жесток, столько и безразсуден; думаешь, что если я не признался среди неслыханных мучений, которыми ты меня истязывал, стану пятнать невинность и честь безпорочной женщины, в то время, ко­гда не надеюсь более жить. Удались, дай умереть спокойно тем, которым ты не да­ешь спокойно, жить». — Mémoires anecdotiques de la cour de Russie sous le regne de tzar Pierre I, в Revue retrospective, A Paris. 1838

Обвинения против Евдокии Лопухиной обнародовали в мельчайших подробностях. Сама она была прилюдно выпорота кнутом и сослана. Связь царицы с заговорщиками и исполнителями стрелецкого бунта в 1698 году доказана не была, иначе ей не миновать тогда смертной казни.

Результатом расследования мнимого семейного заговора стал манифест «О единонаследии», который лишал царевича Алексея, его мать и потомков надежды на престол.

Этот манифест во многом изменил историю России и повлиял на судьбы людей, которых он затрагивал. Вот что пишет историк Петровской эпохи, Василий Осипович Ключевский:

«Этот злополучный закон вышел из рокового сцепления династических несчастий. По привычному и естественному порядку наследования престол после Петра переходил к его сыну от первого брака царевичу Алексею, грозившему разрушить дело отца. Спасая свое дело, отец во имя его пожертвовал и сыном, и естественным порядком престолонаследия. Сыновья от второго брака Петр и Павел умерли в младенчестве. Оставался малолетний внук, сын погибшего царевича, естественный мститель за отца. При вероятной возможности смерти деда до совершеннолетия внука опеку, значит власть, могла получить которая-либо из двух бабушек: одна - прямая, озлобленная разводка, монахиня, сама себя расстригшая, Евдокия Федоровна, урожденная Лопухина, ненавистница всяких нововведений; другая - боковая, привенчанная, иноземка, простая мужичка темного происхождения, жена сомнительной законности в глазах многих, и, достанься ей власть, она, наверное, отдаст свою волю первому любимцу царя и первому казнокраду в государстве князю Меншикову. Можно представить себе душевное состояние Петра, когда, свалив с плеч шведскую войну, он на досуге стал заглядывать в будущее своей империи».

После смерти Петра I

Невыносим был 1718 год для Евдокии. С февраля начались аресты и пытки, в марте казнили всех её приближённых, в июне умер сын, в декабре казнен брат. Но она выдержала и оказалась по воле своего бывшего мужа в Ладожском девичьем монастыре, как опасная преступница.

Семь последующих лет царица провела в ужасных условиях холодной и тесной кельи. Никому было не положено в ней разговаривать, кроме иеромонаха, специально приставленного для наблюдений и доклада. Так продолжалось до смерти Петра.

Екатерина I не сняла c Евдокии клеймо преступницы, но предпочла лучше заботиться о столь «известной персоне». Царицу-манашку перевели в Шлиссельбургскую крепость. Там ей предоставили хорошее содержание и пропитание. Было предписано:

«на пищу и содержание известной персоны покупать добрую крупичатую муку и держать наношники, пирожки и прочее кушанье ежедневно хорошее».

Что было самым тяжёлым для Евдокии в годы сурового заточения?Неизвестность, которая могла обернуться любыми губительными обстоятельствами. Однако, на престол взошел Пётр II, внук Евдокии.

Юный правитель реабилитировал посмертно отца и вернул бабушку ко двору в 1727 году. Она снова стала для окружающих царицей, а для внука «государыней бабушкой». Всю свою нерастраченную любовь посвятила взрослым внукам. Баловала их гостинцами и подарками. Отчасти сбылось предсказание Досифея, что она будет еще в почете. У неё был свой двор и многие бывшие враги искали возможности поцеловать ручку царице.

Портрет Петра II Алексеевича, внука Петра I — Иоганн Ведикинд.

Смерть и погребение

Недолго пожила Евдокия Фёдоровна в счастье. Умерла её внучка Наталья, а за ней вскорости и государь Пётр Второй. Встал вопрос о возглавлении государства российского. Но смерть внуков и конец династии Романовых окончательно подорвали ее силы. Она отказалась от прав на престол в пользу Анны Иоанновны, двоюродной сестры Петра.

Евдокия присутствовала на её коронации. Анна Иоанновна добро не забыла. Назначила Евдокии царское содержание, но уже шёл последний год ее жизни. Как она сама сказала, он прошёл в молитве и благотворении. 7 сентября 1731 её последними словами были:
Похоронили Прасковью-Евдокию Лопухину в церкви Новодевичьего монастыря между могилами царевны Софьи и царевны Екатерины.

Евдокия Лопухина - последняя русская царица, оказалась в центре водоворота исторических и политических событий сама того не желая. Пережила всех своих гонителей. Похоронила всех любимых людей. Трагичной ли была ее жизнь? Сама она, судя по последним её словам так не считала.